Charlie Hebdo и «столкновение цивилизаций»

Спустя сутки теракт в редакции журнала Charlie Hebdo продолжает вызывать шок и возмущение. С одной стороны, он заставил многих решительно солидаризироваться с жертвами. Фраза «Je Suis Charlie» («Я — Чарли»), которую кто-то написал на статуе в ходе спонтанной демонстрации на Площади республики, превратилась в понятный каждому призыв защищать свободу слова — даже (или тем более) тогда, когда она означает право высмеивать чьи-то святыни.

С более прозаической и мрачной стороны, случившееся возродило некоторые старые споры и предрассудки, которые не могут привести ни к чему хорошему. После теракта в твиттере некоторое время был популярен хештэг #УбитьВсехМусульман (#KillAllMuslims) (впрочем, следует отметить, что некоторые из тех, кто его размещал, делали это, чтобы его оспорить). Одновременно ряд серьезных комментаторов и аналитиков подняли старую сомнительную тему связей — реальных или воображаемых — между исламом и актами насилия, которые совершают от его имени фанатики вроде братьев Шерифа и Саида Куаши, подозревающихся французскими властями в организации теракта.

Кое-кто вспоминает знаменитые слова Сэмюэла Хантингтона о том, что «границы исламского мира залиты кровью». Английский этолог и атеист Ричард Докинз (Richard Dawkins), автор книги «Бог как иллюзия», ставшей бестселлером в 2006 году, заметил в твиттере: «Они кричали: “Мы отомстили за пророка Мухаммада”… Полезные идиоты, конечно, будут говорить, что религия здесь ни при чем». Позднее он добавил: «Не все религии одинаково склонны к насилию. Некоторые никогда его не любили, некоторые отказались от него века назад. Но одна религия этого явно не сделала». В четверг писательница и активист сомалийского происхождения Айаан Хирси Али (Ayaan Hirsi Ali) заявила в своей статье в Wall Street Journal: «Возможно, после этой чудовищной бойни. . . Запад, наконец, прекратит бесплодные попытки отрицать связь между насилием и радикальным исламом».

В каком-то смысле, Докинз и Али просто констатируют очевидные факты. Разумеется, джихадисты, в том числе участники парижского теракта, руководствуются радикальной версией ислама — это подразумевает сам термин «джихадист». Также, не вызывает сомнения, что, как подчеркнула в своей колонке Али, самозваные борцы за веру, оправдывая свои кровавые «подвиги», могут опереться на мнения ряда серьезных — хотя и неоднозначных — исламских богословов. В истории таких фундаменталистских движений, как салафизм и ваххабизм, было немало специфических фигур, на идеи которых часто ссылаются радикальные проповедники в мечетях и в интернете. Если, как многие сделали вчера, задаться вопросом о том, почему среди террористов так много мусульман, придется признать: дело, в частности, в том, что многие мусульмане следуют той версии исламского вероучения, которая оправдывает — а то и прославляет — насилие.

Бесспорно, нам следует прислушаться к совету Али и признать этот факт. Однако, как подчеркнул в четверг в своей статье в New York Times Николас Кристоф (Nicholas Kristof), делать следующий шаг и утверждать, что в исламе есть нечто, неминуемо подталкивающее верующих к насилию, терроризму и притеснению женщин, было бы неправильно и опасно. Через несколько часов после теракта Совет мусульман Франции заявил: «Эта ужасная и варварская акция — удар по демократии и свободе слова». Совет мусульман Британии отметил: «Кем бы ни были нападавшие и чем бы они ни руководствовались, ничто не может оправдать убийство». Лига арабских государств осудила бойню, а каирский университет Аль-Азхар, самая престижная в мире суннитская духовная академия, назвал убийство журналистов «преступным актом», добавив, что «ислам осуждает любое насилие».

Профессор-исламовед из Оксфорда Тарик Рамадан (Tariq Ramadan), отрицающий фундаменталистские интерпретации Корана и, как писал о нем Foreign Affairs, стремящийся, чтобы «мусульмане на Западе воспринимали себя не как озлобленное меньшинство на враждебной территории, но как полноценные члены западного общества, со всеми правами и обязанностями», выразился столь же жестко. В среду Рамадан написал в фейсбуке: «Charlie Hebdo. НЕТ! НЕТ! НЕТ! Что бы ни говорили напавшие на редакцию Charlie Hebdo убийцы, они не отомстили за Пророка — они предали и опорочили нашу религию, наши ценности и сами принципы ислама. Целиком и полностью их осуждаю и глубоко возмущен случившимся кошмаром. Я чувствую здоровую и тысячу раз справедливую ярость!»

В такие моменты всегда возникает тенденция к манихейскому взгляду на мир, предполагающему, что мы вовлечены в хантингтоновское «столкновение цивилизации», в котором против нас выступают мусульмане — как единое целое. Однако такая черно-белая картина сильно искажает реальность. Хотя ислам, действительно, как справедливо отмечают его критики, в основном проскочил мимо Реформации и Просвещения, это не делает его чем-то монолитным. Многие простые мусульмане вместо того, чтобы встать на сторону джихадистов, поднимают против них оружие и часто платят за это собственными жизнями. Большинство иракских, курдских и иранских солдат, борющихся с ИГИЛ в Ираке, — мусульмане. Правительственные силы, которые сражаются с джихадистами в Пакистане и в Афганистане, также состоят почти исключительно из мусульман.

Более того, большинство жертв джихадистских зверств — это тоже мусульмане. В Ираке за прошлый месяц джихадисты убили более 1200 человек, и почти 700 из них были мирными жителями. Можно с уверенностью предположить, что почти все погибшие исповедовали ислам. Жертвы чудовищного декабрьского теракта талибов в пешаварской школе, унесшего жизни 141 человека, также были мусульманами. То же самое относится и к последнему крупному теракту, который у нас многие не заметили, но в результате которого погибли 30 человек — осуществленному во вторник террористом-смертником взрыву в Сане, столице Йемена. Не стоит забывать и о том, что, как мы теперь знаем, мусульманином был один из убитых у здания редакции Charlie Hebdo французских полицейских — его звали Ахмед Мерабе (Ahmed Merabet), — а в числе убитых внутри здания был литературный редактор Мустафа Уррад (Mustapha Ourrad), алжирец по происхождению.

Во многих отношениях, подъем «джихада» — это не только конфронтация между Западом и Востоком, но и гражданская война между мусульманами. Разлом пролегает как между религиями и между сообществами, так и прямо через них. На фоне парижского кошмара помнить о таких вещах трудно, но необходимо. Джон Керри, выступая в Госдепартаменте непосредственно после теракта, выбрал правильный тон. «Сегодняшние убийства — это часть широкого противостояния, нет, не между цивилизациями, а между цивилизацией и противниками всего цивилизованного мира, — заявил госсекретарь. — Убийцы осмелились провозгласить, что Charlie Hebdo мертв. Но не сомневайтесь, они ошиблись».