Экономический крах и стук сапог: чего ждать от путинской России?

Atlantico: Беспрецедентные экономические санкции со стороны США и Европы, упавшая ниже отметки в 60 долларов за баррель цена на нефть… Ждет ли Россию крах в 2015 году? Быть может, это начало не только финансового кризиса, но и кризиса власти?

Филипп Себиль-Лопес: Россия переживает валютный стресс. Рубль рухнул по отношению к доллару. А повышение Центробанком ставки рефинансирования (в некотором роде забавный поступок) может в конечном итоге обернуться против нее.

В то же время изменение тенденции на нефтяном рынке в 2015 году может помочь изменить ситуацию. Однако проблема в том, сколько россиянам придется мириться с дешевой нефтью. На будущем собрании ОПЕК перемены маловероятны: пока что членам организации редко когда удавалось договориться. Но раз снижение цен может напрямую отразиться на производстве в США, расклад может измениться. Чего и хотят в Саудовской Аравии.

Возвращаясь к России, отмечу, что у нее имеются значительные валютные резервы, которых хватит, чтобы выдержать удар. В государственном фонде остаются существенные средства, пусть они и использовались для поддержки рубля. Главная проблема в связи со снижением рубля заключается в его влиянии на импорт и стоимость импортной продукции, что порождает инфляцию. На внутреннем российском рынке может появиться секонд-хенд до возвращения импортных товаров. Так, чем больше они импортируют, тем дороже им это обходится в связи с падением рубля. Потребуется вновь нащупать точку равновесия. Но России еще далеко до дефолта.

Россия — это 17 миллионов квадратных километров и основная часть главных мировых природных ресурсов. У нее есть потенциал, остается лишь его использовать. Для этого нужны капиталы. Вопрос касается также нефти и газа.

Санкции проявят себя, но не в ближайшем будущем. Возможно, россиянам будет не хватать финансирования для проектов в ближайшие годы, в частности это относится к замене месторождений в западной Сибири, которые постепенно начинают истощаться. Они будут терять деньги, потому что окажутся не в силах скомпенсировать спад добычи на зрелых месторождениях разработкой новых. Потом все будет зависеть от неизвестных: сколько еще времени просуществуют санкции? Если они сохранятся, у них есть еще два года до начала спада производства. Они станут сопутствующей жертвой дуэли США и Саудовской Аравии.

Сириль Бре: Обрисовавшийся сегодня кризис платежного баланса окажет серьезное воздействие на российскую экономику в среднесрочной перспективе.

Во-первых, государственные финансы уже сейчас столкнулись с серьезным кризисом. С одной стороны это связано со снижением поступлений из-за падения котировок углеводородов (они являются для страны одним из главных ресурсов), а с другой стороны — с существенными расходами (главным образом на работу системы), чье номинальное значение становится только выше из-за быстрого обесценивания национальной валюты. Однако благодаря накопленным валютным резервам государственные финансы смогут временно противостоять кризису в течение примерно года.

Кроме того, девальвация рубля еще больше усилит рецессивный фактор в российской экономике. Получается своего рода порочный круг, который идет от удешевления национальной валюты к утечке капиталов, что существенно ухудшит ситуацию с платежным балансом. Отрицательная тенденция резкого удорожания импорта и спада поступлений от экспорта скоро приведет Россию к дефициту баланса внешней торговли.

Макроэкономические последствия уже были установлены самими российскими властями: рост ВВП за 2014 год будет почти на нуле, сообщили в ноябре в Министерстве экономики. А прогнозы на 2015 год выглядят еще более мрачными (ожидается рецессия и сокращение ВВП) в связи с совокупным воздействием санкций (в частности это касается доступа к рынку капиталов), быстрого снижения стоимости углеводородов и хронической слабостью производственного аппарата.

В стране вновь появится призрак гиперинфляции, которая уже играла ключевую роль в кризисе 1990-х годов.

— Многие российские капиталы были переведены в валюту. Путин даже призвал вернуть их на родину, пообещав их владельцам полную амнистию. Как далеко может зайти этот кризис?

Сириль Бре: Здесь можно рассматривать несколько сценариев. В нынешней кризисной ситуации Центробанк пока что проводит валютные вливания и повышает ставку рефинансирования. Тем не менее если тенденция к девальвации сохранится, в дело могут вступить другие механизмы: административный контроль за обменом, политическое регулирование потока капиталов, детальная регламентация валюты.

Однако ограниченность таких запретов вполне очевидна: российская экономика больших городов и промышленных центров тесно связана с мировой экономикой. Кроме того, страдает она и от коррупции, которая так сильна, что подрывает эффективность этих бюрократических механизмов. Хотя у валютных и экономических регуляторов и может быть соблазн ответить массовыми интервенциями и контрольными мерами, с кризисом можно будет справиться лишь подъемом доверия. Но это предполагало бы изменение внутреннего и внешнего политического курса.

Филипп Себиль-Лопес: Финансовый кризис сегодня — безусловный факт. Некоторые олигархи воспользовались им, чтобы обезопасить свои капиталы. В некотором роде это напоминает и ситуацию во Франции в 2008 году с притоком капиталов в оффшорные зоны.

Да, Путин призывает вернуть капиталы на родину без наказания или даже с небольшими уступками. Тем не менее нет никаких гарантий, что эту инициативу ждет успех в России. Многие олигархи уже вложили часть состояния за границей: главным образом это касается покупки недвижимости. То есть, все это — уже не просто капитал.

В то же время отныне контрольная система станет значительно жестче, и в будущем вывести капиталы за границу может оказаться непросто.

— Какими могут быть последствия во внутриполитическом плане? Может ли положение Владимира Путина в конечном итоге пошатнуться? Отвернутся ли от него российские олигархи и финансисты?

Филипп Себиль-Лопес: Российская политика не отличается особой демократичностью. В ней сходится множество интересов. Она состоит из кланов, групп, 16 регионов… «Единая Россия», быть может, и обладает 80% кресел в региональных парламентах, но здесь нет единообразия. В некоторых регионах могут наблюдаться попытки дестабилизации, что может порадовать ряд стран за пределами России. Ведь россияне явно не будут ставить сами себе палки в колеса.

Уточню: олигархи уже заняли ту или иную сторону. Некоторые уехали в Англию, Израиль и другие страны. Но они не были самыми верными союзниками Путина. Оставшиеся — это кремлевские протеже, потому что Путину нужны их поддержка и деньги. Здесь существует целая система взаимодействия и взаимовыгодных связей. Таким образом, они могут многое потерять, если Путин лишится власти. Во всяком случае, при сохранении самого режима.

Флоран Пармантье: Нет уверенности, что российское население винит Владимира Путина в экономическом кризисе. В то же время ситуация может еще больше подорвать доверие к олигархам, происхождение состояний которых вызывает более чем неоднозначную реакцию в общественном мнении.

Если говорить схематически, в общественном мнении довольно сильно представление о том, что царь защищает своих подданных от разгула бояр. То есть, критику может вызвать скорее не резкое поведение царя на международной арене, а индивидуализм олигархов и их безразличие к интересам страны.

— Финансируют ли крупные международные организации оппозиционные партии и некоммерческие организации? Кто может занять место Путина в случае политического переворота?

Филипп Себиль-Лопес: Что касается оппозиции, тут все довольно сложно, потому что внутри страны остаются лишь те партии, которые поддерживают Владимира Путина. В любом случае, пока что все было именно так. Если бы он оказался в щекотливом положении, все было бы иначе. Кроме того, особенно рассчитывать на это не приходится, потому что чем больше заграница ожесточается на Путина, тем увереннее он собирает вокруг себя политические силы. Нынешние олигархи определенно заинтересованы в его сохранении у власти, потому что им выгодна такая система. То же самое касается и политических партий большинства, которые даже не рассматривают возможность разрыва с Путиным на потенциальных выборах.

После произошедшего на Украине в 2005 году и последовавшей революции в Грузии россияне поняли опасность на первый взгляд невинных движений, в том числе и религиозных (относится это и некоторым чиновникам госдепа в посольствах, которые ведут последовательную работу в регионах для подрыва действующего режима). Отсюда и принятый Путиным закон, в котором НКО приравниваются к «иностранным агентам». Возмущение и удивление этим фактом означает лишь непонимание ситуации. Но каждый имеет права на собственное мнение. Россияне же усвоили урок. Им не хотелось повторения в России того, что произошло в бывшем СССР. НКО могут играть роль посредника при работе с населением для дестабилизации действующей власти. Теперь российская власть будет внимательно следить за тем, кто кому дает деньги и на что.

Так, например, евангелисты развернули работу в Ираке в разгар войны в Персидском заливе. Их никак не назвать нейтральными. У них есть убеждения и финансирование (его источниками, кстати, стоило бы поинтересоваться), а за их религиозной идеологией скрываются политические задачи.

Что касается народа, тут уже встают другие проблемы: покупательная способность, финансирование пенсий и возросшая стоимость импортной продукции. Поэтому источником неприятностей может скорее стать российская глубинка, а не олигархи, аппаратчики или политические партии. Даже самые оппозиционно настроенные партии по факту являются членами коалиции. Компартия, «Единая Россия», радикальные движения — все они так или иначе связаны с Путиным.

Проблема касается скорее экономики, а не политики. Американцы уже потерпели ряд неудач в окружении России (Афганистан, Ирак и т.д.) и гораздо охотнее начнут экономическую войну с Россией, как это было, когда им удалось победить СССР в 1989-1990 годах. Ситуация сейчас складывается иначе. Но Россия ведь не случайно ввязалась в конфликт на Украине…

Флоран Пармантье: Как и в других странах, финансирование оппозиционных партий иностранными фондами неизменно вызывает подозрение, в том числе в той же Франции или США. Россия не является исключением в этом плане, и финансирование оппозиционных партий из-за границы (а также различными ассоциациями) ставится вне рамок закона.

В то же время неизбежно возникает вопрос: может ли финансирование активистов на самом деле что-то изменить? Это было бы так, если бы большинство и оппозиция играли по одним и тем же правилам. Однако на российской политической сцене ни о каком равенстве говорить не приходится. Причем деньги представляют собой лишь одну из сторон этого неравенства, которое также проявляется в доступе к СМИ и административным ресурсам.

Пока что вопрос изменения политической власти не стоит, и вероятнее всего выглядит перспектива с потенциально более мягким заместителем изнутри системы, таким как Дмитрий Медведев. Что же до оппозиции, она, по всей видимости, не готова взять власть в свои руки. Сейчас недовольство властью ощутимо меньше, чем после выборов 2011 года, хотя продолжение кризиса в конечном итоге подорвет обретенное после аннексии Крыма национальное единство.

Сириль Бре: Западные державы, враждебно настроенные по отношению к России или ее власти группы давления, а также значительная часть общественного мнения считают, что Москва понимает только силу.

Цель возможных операций на валютном рынке (за последние два десятилетия так уже было с другими странами) заключается скорее не в том, что бы добиться смены режима в России, а в том, чтобы существенно ослабить ее положение в отношениях с западными странами.

— Только за этот год в балтийском регионе было замечено более 100 российских боевых самолетов. В начале месяца у берегов Шотландии появилась неопознанная подлодка. Но стоит ли ждать смягчения российской позиции во внешнем, геополитическом плане в связи с вынужденным сокращением расходов? Или же Россия захочет испытать на прочность натовскую оборону?

Филипп Себиль-Лопес: С начала конфликта на Украине российские подлодки и самолеты появляются за пределами своего традиционного периметра вмешательства. Доходит до того, что западным державам приходится преграждать им путь. Россия хочет разведать обстановку, собрать информацию на случай обострения отношений с Западом. Хотя пока что до этого не дошло.

Стоит также отметить, что Европа не нападет на Россию, у нее просто нет для этого средств. США, быть может. У них есть опорные базы в Европе. Россия играет мускулами. Украина стала casus belli, и Россия напоминает, что восток принадлежит ей, и что она отдает запад на откуп США, и тем не следует пытаться пролезть дальше, через Европу или НАТО. С ее точки зрения (подчеркиваю, это именно ее точка зрения), она придерживается оборонительной, превентивной стратегии.

Американцы в свою очередь хотят себе долю востока при поддержке Европы и выстраивают свою стратегию именно в таком ключе. В условиях такой игры в кошки-мышки с помощью маленьких завоеваний, Китай в конечном итоге перекидывает ее на всю Азию. И это не может не беспокоить американцев. Цель их поворота в сторону Азии в первую очередь касается противостояния с Китаем. Но они еще отнюдь не уничтожили Россию и ее возможности…

Прошлое может многому нас научить. СССР развалился на части из-за Афганистана, резкого падения цен на нефть, стремления к независимости целого ряда региональных держав и т.д. Сейчас у России остаются лишь Белоруссия и Казахстан с их диктаторами Александром Лукашенко и Нурсултаном Назарбаевым.

Флоран Пармантье: Вопреки всем ожиданиям санкции на самом деле дают результаты. Сначала их критиковали и считали слабым (а также весьма дорогим для европейцев) ответом, но сегодня они доказывают эффективность своего воздействия видимыми последствиями для российской экономики.

Тем не менее не стоит забывать, что эффект санкций будет постепенно снижаться: в случае длительного сохранения таких мер поведение главных действующих лиц меняется, они начинают отдавать предпочтение альтернативам. Не исключено, что сейчас они достигли апогея своей эффективности.

— Может ли Россия уйти с Украины в перспективе снятия экономических санкций?

Филипп Себиль-Лопес: Все так или иначе приспосабливаются к экономическим санкциям. У нас в Европе оказался избыток сельскохозяйственного производства… даже у болгар. Что мы делам? Продаем себе в убыток…

У США происходящее не вызывает ничего кроме насмешки, потому что их товарообмен с Россией крайне мал. Иначе говоря, по счетам приходится расплачиваться главным образом Европе и России.

Что касается непосредственно вашего вопроса, мне так не кажется. Что бы кто ни говорил, нож к горлу России не приставили. Да, она оказалась в незавидном финансовом положении. Но даже если западные банки и МВФ больше не будут кредитовать Россию, она получит финансирование в Китае и расплатится за него нефтью и газом. Как это уже происходит между Пекином и Каракасом.

Цены, конечно, сейчас не те, как бы хотелось России. Но самое главное для нее — это возможность получить финансирование для расширения собственного производства углеводородов и их экспорта. Да, рано или поздно ей потребуется содействие Запада для развития морской добычи нефти, потому что необходимые технологии есть только у него.

Но пока что у нее хватает месторождений на суше. И имеются все необходимые технологии.

Флоран Пармантье: Отход с Украины стал бы синонимом провала для Кремля, на который в таком случае обрушилась бы критика и обвинения в авантюризме. Российское руководство могло бы пойти на еще большее сближение с Китаем (оно так и не сделало это с начала кризиса) и продолжить противопоставление принятых мер для того, чтобы разрушить существующий единый европейско-американский фронт.

Кроме того, отмена санкций зависит не только от России, но и от поведения американских конгрессменов. У нас часто говорят об антиамериканском настрое России, но куда меньше о равной ему русофобии американской элиты. В таких условиях противостояние может затянуться на месяцы или даже годы…

Филипп Себиль-Лопес, доктор геполитики, специалист по вопросам энергетики и странам-производителям углеводородов.

Флоран Пармантье, преподаватель парижского Института политических исследований.
Сириль Бре (Cyrille Bret), преподаватель парижского Института политических исследований, высокопоставленный чиновник.