Батальон «Айдар» подчиняется министерству обороны Украины. Репутация у него неоднозначная.
Считается, что его сложно контролировать, а правозащитники утверждают, что его бойцы замешаны в целом ряде серьезных преступлений.
Батальоном командует подполковник Сергей Мельничук, который утверждает, что «Айдар» — одно из самых боеспособных подразделений украинской армии и что против него ведется информационная война.
С командиром «Айдара» беседовал корреспондент украинской службы Би-би-си Святослав Хоменко.
«Чтобы лучше жилось и воевалось»
Би-би-си: Кто сейчас командует батальоном?
Сергей Мельничук: Командиром батальона «Айдар» является подполковник Мельничук Сергей Петрович, откомандированный в Верховную Раду для выполнения обязанностей народного депутата Украины.
Согласно закону о социальной и правовой защите военнослужащих и членов их семей, на время исполнения полномочий депутата эта должность остается за мной. Если я сложу депутатские полномочия, меня должны направить на прежнее место службы на равнозначную или, в случае моего согласия, на более высокую должность.
Би-би-си: Как вы руководите батальоном, физически находясь в Киеве?
С.М.: По телефону или интернету. Сейчас батальон удерживает восемь стратегических точек в Луганской области, и каждый командир на месте действует по обстоятельствам. Я же слежу за тем, чтобы батальон вовремя получал боеприпасы, продукты и одежду. Я помогаю бойцам получать удостоверение участника боевых действий. Я здесь, в Киеве «штурмую» министерство обороны, чтобы батальону лучше жилось и воевалось.
«Об изнасилованиях слышу впервые»
Би-би-си: У вашего батальона неоднозначная репутация. Доклад Amnesty International обвиняет «айдаровцов» в похищении людей, жестоком обращении с пленными, неправомерных арестах, кражах, шантаже и даже казнях.
С.М. Это не так. Летом, например, мы взяли в плен Тимерлана Еналдиева, бывшего помощника министра обороны Южной Осетии. Он до сих пор пишет мне СМС-ки. Так вот, пока он был в плену, он свободно ходил в церковь, вот какое у нас отношение к пленным!
Тогда мы думали, что сумеем обменять его на Надежду Савченко. Но он сказал, что покончит с собой, но не даст обменять себя на женщину — у них так не принято. Я объяснял ему, что такого воина, как Надя, еще надо поискать, но он отказался, и мы его обменяли на двадцать наших бойцов.
Би-би-си: Но ведь далеко не все пленные имеют такой же статус, как сотрудник министерства обороны Южной Осетии. В докладе Amnesty International говорится, что ваши бойцы жестоко избивали людей, ломали им челюсти, забирали имущество, деньги, машины. Было такое?
С.М.: Было. Но это делали люди, которые находились «около батальона», которые рассказывали, что являются бойцами, но не принимали участия в боях. События, о которых идет речь в том докладе, случились летом, когда мы почти взяли в кольцо Луганск. Меня почти два месяца не было на месте, я воевал, а они в это время промышляли в тылу.
Би-би-си: Вы хотите сказать, что все эти мародерство, жестокое обращение с пленными, кражи, шантаж и даже казни — дело рук людей, которые не являются бойцами батальона, но называли себя «айдаровцами?»
С.М.: Да.
Би-би-си: Если это действительно так, то получается, что у вас большая проблема: люди называют себя «айдаровцами», носят ваши знаки различия, но бойцами не являются. Как вы собираетесь с этим бороться?
С.М.: Сейчас мы специально создали внештатное подразделение и вместе с правоохранительными органами арестовываем таких «псевдоайдаровцев».
Би-би-си: В свое время немало шума наделала статья, опубликованная новостным порталом Insider под заголовком «Служили два айдаровца». В ней со слов реального бойца батальона описываются избиения пленных и даже изнасилование пленной женщины.
С.М.: Об изнасиловании пленных слышу впервые. Такого быть не могло. Перед помещением, где содержатся пленные, всегда стоит вооруженный человек и никого туда не пускает.
Би-би-си: Однако в этой статье говорится, что в это помещение можно попасть, наставив на часового автомат…
С.М.: Такого быть не могло.
Би-би-си: А зачем вы вообще берете пленных? Вы же не можете ни судить их, ни наказывать.
С.М.: Большую часть задержанных мы обмениваем на наших пленных бойцов.
Би-би-си: То есть у вас действует собственный обмен пленными, отдельный от «официального»?
С.М.: Конечно, мы вообще первыми начали эту практику, а другие потом подхватили.
«России понадобилась жертва»
Би-би-си: Что же вам помешало в таком случае освободить Надежду Савченко?
С.М.: Думаю, что России понадобилась жертва, которую можно всем демонстрировать, и с которой можно «играть». Вот они и выбрали Надю. Одно дело показать офицера, бойца, мужчину. Другое дело — Надя, которую они сначала назвали снайпером, а затем — артнаводчиком. Хотя даже кадры с ней доказывают, что на момент этого боя Надя уже была в плену.
Би-би-си: Кто же тогда корректировал огонь в том бою?
С.М.: Я. Я тогда был на передовой, бойцы, которые принимали участие в этом бою, подтвердят — я был впереди БТРов, и меня бойцы за шкирку оттягивали: мол, прячься командир.
Би-би-си: То есть Надежду Савченко обвиняют в том, что на самом деле сделали вы?
С.М.: Да. Потом меня заменил боец с позывным «Флаг».
Би-би-си:И вы сейчас можете сказать россиянам: «Вот я» …
С.М.: Могу. Я и так у них в розыске.
Би-би-си: Не могли бы вы рассказать подробности об этом бое?
С.М.: Мне позвонили утром и сказали, что в районе гольф-клуба [поселок Металлист под Луганском] завязался бой. Ребята закрылись в погребе, и их забросали гранатами.
Я выскочил из дому в чем был: в бронежилете на голое тело, в каске и спортивных штанах. Заскочили в джип, подобрали первых шесть человек подкрепления, поехали. Я высадил их десантом под самый гольф-клуб, развернулся и погнал за следующей партией. И так я подвозил и подвозил туда людей — столько, сколько помещалось в салоне джипа и его багажнике.
И все это время я просил, чтобы 80-я и 128-я бригада, которые стояли неподалеку, прислали нам помощь. А они на помощь не шли. И когда я уже третью партию людей вез, то позвонил Наде. Она пришла к бойцам, обматерила их как следует, и они дали команду двум БТРами и двум БМП выехать нам на помощь.
Ехали с закрытыми забралами, у них были только щели для обозрения, поэтому и проскочили знак поворота к гольф-клубу и поехали дальше. А через 12 км наткнулись на противотанковую засаду.
В это время Надя была со 128-ой бригадой. Их танк наткнулся на ту же засаду, просто пролетел сквозь ряды сепаратистов и въехал в Луганск. Надя потом мне звонила: «Мы в доме номер 53, выручайте!»
Би-би-си: А откуда там в во время боя вообще взялись журналисты?
С.М.: Когда туда прорвались наши БТРы и БМП, боевики их полностью расстреляли, а потом вызвали журналистов, чтобы они засняли результаты этого боя. Они не рассчитывали, что мы придем своих освобождать за 12 километров. А мы фактически с боем — потому что в лесопосадках сидели их пулеметчики, гранатометчики, — прошли все это расстояние.
(Адвокат Надежды Савченко Марк Фейгин в комментарии Би-би-си заявил, что описанные события, во-первых, соответствуют картине, описанной самой Савченко, а, во-вторых, соответствуют реальной картине событий. «Я считаю, что гибель журналистов Волошина и Корнелюка была драматической случайностью, вызванной суммой во многом случайных причин», — заявил он. Кроме того, он подтвердил, что Сергей Мельничук находится в российском розыске по тому же делу, что и Савченко).
Би-би-си: А что делала Надежда Савченко в вашем батальоне? Она же летчица, а самолетов у вас там вроде не было.
С.М.: За несколько дней до этого она пришла в батальон и попросилась на любую должность. Она выполняла обязанности заместителя командира по воспитательной работе.
Би-би-си: И что же теперь с ней будет дальше?
С.М.: Мы ее все равно освободим. Возможно, уже в этом году.
«Несколько месяцев нормальной жизни, и все наладится»
Би-би-си: Вы ранее говорили, что не верите в то, что война будет долгой? На чем основан ваш оптимизм?
С.М.: Во-первых, санкции действуют. Во-вторых, погибших российских солдат все больше и больше. Русский народ стал прозревать. Эта братоубийственная война никому не нужна.
Поэтому я и думаю, что в ближайшее время — от трех месяцев до полугода — этот конфликт будет закончен. Или законсервируется, и это будет все.
Би-би-си: Как именно? Донецкая и Луганская области вернутся в состав Украины, или мы получим Приднестровье на Донбассе?
С.М.: Будет лучше, если мы сохраним границы Украины. Российских наемников и войска за пределы Украины выпрут, и на востоке тоже будет порядок.
Би-би-си: А что делать с тысячами местных, уверенных в том, что это украинская армия убила их родных и близких?
С.М.: Несколько месяцев нормальной жизни, и все станет на свои места. Люди, которые сейчас приезжают оттуда на территории, контролируемые Киевом, это понимают. Когда я возглавлял луганский Евромайдан, то видел, что лозунги у людей там были практически такие же, как и в Киеве: люди хотели перемен.
Просто на востоке россияне быстрее сориентировались, подсунули людям свои лозунги, вот народ за ними и пошел. Если бы у нас была правильная пропаганда, если бы наше правительство грамотно сработало, то ничего этого не было бы.
Би-би-си: Вы хотите стать президентом Украины?
СМ: Я хочу стать гетманом Украины.
Би-би-си: А что это значит?
С.М.: Я вам сказал, а вы думайте. [Смеется. — Ред.}
С Сергеем Мельничуком беседовал Святослав Хоменко
