|
Ровно 15 лет назад, 26 марта 2000 года, Владимир Путин был впервые избран президентом России. Юбилей. Такими словами, наверное, сегодня начнутся сотни разных текстов на заданную тему. И все они будут посвящены лидеру, который может оставаться правителем России еще вроде как сколько угодно. Я же сегодня хочу по случаю высокой даты написать про другого персонажа. В 10 000 раз (примерно) менее интересного, чем Путин, но в принципе тоже имеющего какое-то право на существование. Про себя, Белковского. (Кто-то скажет, что я законченный нарцисс, он же павлин, и будет не совсем не прав. Но в конце концов нарциссизм и павлинизм есть важные части мужской привлекательности, а кокетство — привлекательности женской. Никуда не денешься.) Итак, в нарциссическом порядке. Когда Путин пришел, мне было 29. Сейчас — 44. Определяющий отрезок жизни. Этот отрезок прошел для меня под знаком и дыханием Владимира Владимировича. Сегодня я должен признаться (впервые? пока и уже не помню): я люблю Путина. И на то есть причины, хотя правильная любовь — она беспричинная. Для меня путинское время — это полная, беспримесная стабильность. 15 лет назад я был рядовым: ни должностей, ни званий, ни наград. Сейчас я такой же рядовой: ни должностей, ни званий, ни наград. Всё стабильно. Хорошо это или плохо? Ну почему плохо, рассуждать можно долго и как бы лежит на поверхности, а вот почему хорошо, я скажу: меня почти невозможно уволить/разжаловать. Неоткуда. Как прочно сказал по этому поводу Александр Галич: Я был рядовым и умру рядовым всей щедрой земли рядовой, что светом кормила меня даровым, поила водой даровой. Земля под ногами и посох в руке торжественней всяких божеств, а маршальский жезл у меня в рюкзаке — свирель, а не маршальский жезл. Когда окончательно привыкаешь, что ты рядовой, — перестаешь поклоняться любым звездочкам на любых погонах. Это очень успокаивает, упрощает жизнь. За это успокоение-упрощение я благодарен эпохе Путина, а значит, и самому ее символу-предводителю. Но при всем при том благодаря Владимиру Владимировичу я смог-таки удовлетворить свое нехилое тщеславие. Став человеком и публицистом, довольно известным в узких кругах. На 80% (или больше?) я обязан этой известностью — она еще в нашем мире называется «узнаваемость» — статьям и книгам про Путина. Чуть ли не весь мир требовал от меня комментариев и оценок по поводу В.В. И получал их, преумножая перечень муторных трудов, в совокупности тянущих уже на полное (в крайнем случае неполное) собрание сочинений В.И.Ленина. Конечно, зачем мне эта известность, я полностью и непротиворечиво объяснить не могу. Она лежит в глубинах моего лица мертвым грузом. Может быть, затем, что я таки не умер от неудовлетворенного тщеславия. Тоже результат. Я имел наглость жестко ругать (мягче: критиковать) лидера, чья популярность ныне стремится к 100%. И он за то никак всерьез не наказал меня. Меня не убили, не посадили. Разумеется, это можно объяснить так: ты, старик, слишком мелок, чтобы великий тобой интересовался. И это правда. Но ведь в этом мире, а особенно в этой стране, ничтожество не избавляет от ответственности, не так ли? Так что я вкусил-таки сладчайших плодов от древа путинского милосердия. Путин вообще не заслонял мне Солнце — не мешал жить и работать. Он великодушно плевал на меня и тем самым дал возможность заниматься почти всем тем, чего я хотел. Путинская администрация где-то лет десять назад закрыла мне доступ на федеральные телеканалы и тем самым оказала огромную услугу. Я сэкономил кучу жизненного времени, потребного для поездок в «Останкино» и холостого сидения в студиях — в ожидании собственной реплики. Но еще главнее — я избежал соблазнительной участи сказать в телевизоре кое-каких больших глупостей, которые зафиксировала бы история. Не говоря уже о том, что отсутствие присутствия в федеральных СМИ убило во мне коварные зачатки самоцензуры. Притом путинская администрация ничуть не закрыла мне дорогу в независимые СМИ — а там мне было (и есть) хорошо-интересно, там моя аудитория, которая ко мне благосклонна. И где я говорю и пишу, что считаю нужным, без предварительных инструкций-согласований. Путин даже разрешил мне публично быть против «крымнашизма». Это дорогого стоит. 15 лет назад у меня, еще вовсе не старого дурака, было много иллюзий. Что вот мне вскоре найдется государственное место в строительстве какой-то новой России. А потом, когда-нибудь, и еще более важное место и т.п. Теперь я знаю, что ничего этого — ни места, ни строительства — не было, нет и не будет. И если про строительство еще надежда есть — когда-нибудь, потом, если мы все захотим, — то с невозможностью места всё устаканилось на 100%. И на счастье. Путин объявил мне, что я для власти не гожусь никак, что чистая правда. А не объявил бы — я зачем-то прорывался бы туда еще долго. Лишив меня «вертикальной мобильности» (это так по-умному типа называется), начальник удалил меня от самого изощренного зла текущих времен. Мне повезло. Крушение иллюзий — это эмоционально плохо, но практически — супер. Тому, кто разрушил твои базовые иллюзии, можно поставить памятник в темных глубинах души. Должность сторожа на кладбище иллюзий — невысокооплачиваемая, зато надежная. Еще я премного благодарен путинскому времени за то, что оно, оставив меня во тьме и тишине, дало распознать в этом сумраке себя. Определиться с самим собой. Понять, например, что по формату я маленький человек, а не большой. Что по основной предназначенности — криэйтор и консультант, а не менеджер. Что я не ньюсмейкер — т.е. персона, самой своей жизнью генерирующая новости, а комментатор чужих новостей. Чем могу быть и остаюсь кому-то интересен. Если бы я был вовлечен в монументальную суету больших государственно-частных дел, я никогда не успел бы разобраться с собой и, наверное, быстро погиб бы под обломками этой монументальности. Путинская система позволила мне стать включенным свидетелем больших исторических событий — например, постсоветских «цветных» революций — и при этом не выколола глаза. Оставив уникальную возможность свидетельствовать и дальше. Спасибо. Благодаря Путину я расстался с положительным отношением к понятиям «империя» и «тиран». Я больше не считаю, что «лес рубят — щепки летят». А ведь раньше считал. Я понял, что очень важное — это банальность добра. Что не в редком подвиге состоит подлинная добродетель, а в умении достойно нести бремя обыденной жизни. Это всё — Путин. Это было при нем. А значит, хотя бы отчасти, — благодаря ему. Всё путинское время, но особенно последний год из пятнадцати (март 2014-го — март 2015-го), окончательно убедили меня, что от наследия СССР надо отказаться, Иосифа Сталина — запретить, а Владимира Ленина — мирно похоронить ради Бога. И если бы не политика Путина, я не уверен, что это понимание пришло бы ко мне своевременно. Остановив водоворот разрушительно-созидательных реформ и замедлив тем самым ход русского исторического времени, Путин сделал это время материально различимым. Его можно теперь разрезать на куски, накапливать, засаливать на зиму. Счетчик материального времени отчетливо тикает в моей голове. Что войны, что чума, конец им виден скорый, им приговор почти произнесен. Но кто нас защитит от ужаса, который был бегом времени когда-то наречен? (Анна Ахматова) В какие-то годы, когда я был сильно недоволен Путиным, — думал уехать из России, чтоб поработать где-то еще. Потом понял, что все-таки хочу остаться здесь, на русской природе. Может, удастся посмотреть, что случится после Путина; может, и не удастся, но это другой вопрос. Владимир Владимирович за 15 лет правления был не слишком почтителен к своему фундаментальному народу. Он отобрал у народа права выбирать себе власть и наказал бесконечными авралами (саммиты, Олимпиада, чемпионат) за отсутствие склонности к систематическому труду. Он по полной программе вложился в поверх зубов вооруженные войска, которые ни при каких обстоятельствах не должны дать народу выйти из берегов. Но все-таки он был к этому народу и сострадателен. Он действительно хочет защитить его от унижения злыми внешними врагами. Ведь мы и сами себя можем унижать как угодно. При Путине закончилась моя молодость, началась средняя жизнь, а там уже скоро — и история, как говорил Довлатов. Спасибо за понимание. |
