Во время Рождественских чтений-2016 на круглом столе по информационному обеспечению приходской жизни поступило предложение давать «людям раздаточный материал в виде памяток перед Крещением» и предлагать родителям подписываться «под поручительством воспитывать детей в православии».
Рафаэль смотрел на лист бумаги в руке. Сложен в виде почтовой открытки, покрыт вензелями. Церковь нарисована, ангелочки и какие-то православные знаки-символы. Внутри текст. Вроде и на русском, а некоторые слова непонятны, будто вязь выписывали специальную: «…а, иначе да постигнет нас кара Божия: огнь неугасаемый, червь неусыпаемый, глад, холод, скимны рыкающии и песии мухи». Птичий язык какой-то. Рафаэль снова уставился в лист, посередине которого большими золотыми буквами светилось слово «ОБЯЗАТЕЛЬСТВО». Под ним чуть мельче «православной семьи». Далее текст с пунктами: видимо перечислены обязанности родителей. Внизу место для даты и подписи. Вздохнув, он отдал батюшке карточку: «Простите».
Рафаэлем его назвала мама. 38 лет назад она вошла в ЗАГС на окраине Казани с новорожденным младенцем в коляске, держа наперевес вырванную из журнала «Работница» страницу с картиной божественной красоты. На полузатертой странице курсивом справа внизу еще можно быть прочесть «Сикстинская мадонна», художник Рафаэль Санти. «Запишите сына Рафаэлем». Она сказала так, что спорить никто не решился. Как на протяжении всей беременности не решались ни муж, ни остальная родня. Обычно безропотно на все соглашавшаяся, в этот раз мама проявила невозможную стойкость, сказав, что сын, которого она носит, будет Рафаэлем. «Хочу, чтобы он стал таким же красавцем. А, может, и картины будет рисовать» – прошептала она.
Он вырос щуплым, некрасивым, скупым на речь, будто бы угрюмым. Но, когда улыбался, что делал крайне редко, преображался в прекрасного принца. Читать не любил, рисовать даже не пробовал. Тем не менее, после окончания школы мама отправила сына учиться в Москву «на художника». Рафаэль добрался до института, часа три смотрел на входную дверь, потом развернулся и пошел по направлению к жилым домам — искать гаражи. Он всегда мечтал выучиться на автомеханика, и помочь в чужом городе ему могли только мужики, окопавшиеся в гаражах.
Решил он, надо сказать, совершенно правильно. На его вопрос из-под капота вылез замазанный Василич. Внимательно посмотрев на юношу, буркнул адрес: «Приходи завтра». Рафаэль пришел и остался навсегда. Там же познакомился с будущей женой — красотка Ирочка как-то заехала в автосервис сменить колеса. На свадьбу пришли все мужики из сервиса, начиная с Василича. Тот даже отмылся ради праздника. А может потому, что был на пенсии.
Со временем у Рафаэля и Иры родилось двое сыновей. «Крестить бы надо», — будто невзначай произнес однажды Василич, поедая на кухне котлету с огурцом. Рафаэль и сам понимал, что надо: Ира не то, что намекала, уже прямым текстом выговаривала: дети некрещеные, мало ли что в жизни случится. Он не возражал, но ничего не предпринимал.
Дело в том, что Рафаэль был католиком с обрезанием. В Казани никто и помыслить не мог, чтобы татарину не быть мусульманином, пусть и самому Рафаэлю. Нельзя сказать, что они с отцом часто ходили в мечеть, но обычаи отцов соблюдали. В Москве он поначалу ходить в мечеть робел, потом отвык и не хотелось.
А однажды Ира позвала его в гости. Но не к себе, а к друзьям. «Они покажутся тебе странными, но будет интересно». Странные друзья оказались иностранцами и католиками. Они читали что-то вслух, молились, пели. Он ничего не понимал, но то, что все кругом улыбались, было приятно. В конце один из улыбчивых стал раздавать бумажки с текстами: «Возьми. Здесь то, что мы читали сегодня. А захочешь, приходи еще». Текст состоял из цитаты из Нового Завета и разъяснений этой фразу. Почему-то в конце предлагалось думать о том, что написано целый месяц. И потом прийти в гости снова рассказать, что надумал.
Рафаэль пришел, но сказать свои мысли постеснялся. Ходил он весь год, пока они с Ирой женихались, и молчал. А потом подошел к одному из новых знакомых и сказал, что хочет креститься и стать католиком. Тот не поверил, стал даже отговаривать, что привело Рафаэля в замешательство. Ему казалось, что все должны обрадоваться. Но отступать он не собирался. И, пройдя катехизацию, крестился. Чуть позже они с Ирой венчались в православном храме, батюшку не смутило, что он – католик, а о прошлой религии Рафаэль никому, кроме священника, и не говорил. В православную церковь они ходили рядом с домом, а когда уезжали отдыхать, находили католические. Кроме того, он по-прежнему приходил к тем друзьям и с удовольствием читал их тексты-рассуждения о Евангелии.
И все же детей крестить было надо. И крестить, чтобы не смущать московскую родню (казанская уже давно его потеряла из виду), в православной церкви: он не считал этот вопрос принципиальным для христианина. Всей семьей, да еще и с Василичем, они пришли в храм субботу днем, как им было велено алтарником. Купили свечи, разложили полотенца и новые рубашки для мальчиков. Подошли певчие, алтарник наполнил купель водой.
Тут и батюшка вышел из алтаря. Но вместо того, чтобы начать таинство, подошел к Рафаэлю и Ире с листами-открытками. «Вам надо это подписать. В двух экземплярах. Один мы отдадим вам, второй останется в картотеке у нас. Мы не просто крестим детей, подписывая этот договор, вы соглашаетесь наставлять их в православной вере и сами обязуетесь вести православный образ жизни».
Рафаэль задумался и вспомнил, как отец заставлял его ходить в мечеть. Он любил бывать там, но ненавидел делать это по принуждению. Он, кажется и католиком стал потому, что его никто не принуждал ни к чему. И как ему, католику, подписать обязательство, что он станет воспитывать детей православными по списку, составленному неизвестными ему людьми?
«И проверять станете?» – «Конечно, будем следить. Вы же мальчиков отдадите в воскресную школу к нам, уроки с ними будете делать, причащать приводить». «А если не оправдаю, раскрестите детей?» Священник не мог найтись с ответом — прежде никто не отказывался подписывать Обязательство. «Кровью подписываться?» – неожиданно пошутил он, пока Ира отошла. Батюшка вскинул бровь: «Готовы кровью?» — «Не готов, простите».
Рафаэль взял Иру за руку, детей поманил. И вышел из храма.
Источник: http://www.vesti.ru/doc.html?id=2713707&cid=520
