Экономические санкции, введенные Западом в отношении России в марте 2014 г., были болезненными, хотя их эффективность все же оказалась очень низкой. Но они могут иметь противоположный эффект, делая Россию еще сильнее, чем прежде.
Страны ЕС, по предварительным оценкам, потеряли около $100 млрд из-за спада в торговле с Россией.
Конечно, ВВП России, который скромно вырос в 2014 г., упал на 4,6% в годовом выражении во II квартале этого года. Рубль потерял более половины своей стоимости по отношению к доллару США во второй половине прошлого года, что вызвало инфляцию, которая достигла 15,6% в годовом выражении в июле.
Но инфляция, судя по всему, достигла своего пика и теперь будет снижаться. Последствия падения цен на нефть были нивелированы для бюджета за счет падения курса рубля, а международные резервы, после некоторого снижения, вновь начали расти, достигнув $371,267 млрд на 1 октября (в виде золота около 13% резервов).
Обоснования экономических санкций очень простое: свободная торговля и свободные рынки обеспечивают рост, а значит, и политическую поддержку для правительства, и если ограничения душат рост, то это подрывает поддержку правительства. А снижение поддержки действующего правительства в основном всегда является главной целью санкций.
Акцент на свободной торговле и свободном рынке является центральным принципом классической экономики британского типа XIX века. Он же остается основным посланием сегодняшней доминирующей неоклассической школы, воплощенной в так называемом «Вашингтонском консенсусе», который был принят по совету Международного валютного фонда.
Грубо говоря, большая часть экономистов по всему миру уверены, что ключом к экономическому развитию являются открытые рынки, дерегулирование, либерализация и приватизация.
Но эта теория в корне ошибочна. Никакая экономическая власть никогда не работает исключительно на основе политики невмешательства. Экономический рост Великобритании, например, в значительной степени зависит от стратегической среды, промышленной политики, тарифов и нетарифных торговых барьеров.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Сильная промышленность в Великобритании началась с текстильной промышленности. Лидеры страны осознали, что экспорт сырья, а именно шерсти, может быть недостаточным, чтобы стимулировать экономическое развитие, тогда как импорт сырья и экспорт готовой продукции генерирует добавленную стоимость.
Таким образом, власти Великобритании разработали промышленную политику, что повлекло за собой привлечение фламандских ткачей для предоставления новых технологий британским компаниям. Кроме того, они установили торговые барьеры: запретили экспорт сырой шерсти и импорт готовой продукции, особенно из Индии, поскольку эти товары были лучшего качества и дешевле, то есть британская продукция не могла конкурировать.
Были приняты законы, ограничивающие доступ иностранных судов в британские порты, и даже законы, которые обеспечивали дополнительный спрос. Так, например, требовалось хоронить усопших исключительно в шерстяной одежде. В конечном счете механизация текстильной промышленности открыла путь промышленной революции, а массовое производство и экспорт опираются на развитие крупнейшего в мире морского флота.
Еще в середине XIX века немецкий экономист Фридрих Лист подчеркнул роль, которую играла промышленная политика в развитии Великобритании. США, Германия и Япония достаточно быстро последовали примеру Соединенного Королевства, разработав разумные меры по защите торговли и промышленную политику, поддерживая зарождающиеся отрасли.
Эта стратегия позволила им быстро развиваться и даже обогнать Великобританию.
Ограничения также оказались эффективными для стимулирования экономического развития: в 1812 г., когда Великобритания объявила войну и наложила эмбарго на торговлю с США, замещение импорта дало начало расцвету американского производства. Когда же эмбарго было снято, а торговые тарифы снижены, промышленность США столкнулась с проблемами, которые продолжались до 1828 г., то есть до тех пор, пока Великобритания не ввела новые высокие тарифы. Точно так же во время Второй мировой войны британское эмбарго стимулировало развитие высокотехнологичных отраслей Германии.
Но подобная стратегия может иметь противоположный эффект для такой страны, как Россия, учитывая доступ к природным ресурсам, технологический и интеллектуальный потенциал, квалифицированную рабочую силу. Сравнение с Советским Союзом, который достаточно сильно пострадал от санкций, также не имеет под собой реального обоснования. Сейчас Россия имеет абсолютно другую управленческую и экономическую структуру, которая предлагает значительные преимущества для тех, кто сможет адаптироваться к ограничениям.
Короче говоря, у России есть все возможности для процветания, несмотря на санкции или даже благодаря им. Но превращение возможности в реальность требует от России продолжения экономического преобразования.
В частности, необходимо уходить от экспорта простого сырья, так как этого недостаточно для развития. Исторически сложилось так, что наиболее эффективная политика развития была сосредоточена на вмешательстве правительства, что позволяло создавать товары с более высокой добавленной стоимостью. В предыдущие десятилетия этот путь прошли Япония, Тайвань, Южная Корея и Китай.
У России фактически есть все, чтобы производить готовую продукцию, которую ранее приходилось импортировать. На самом деле, импортозамещение уже увеличило производительность в нескольких ключевых секторах: машиностроении, нефтехимии, легкой промышленности, фармацевтики, сельском хозяйстве. В годовом выражении экспорт товаров с высокой добавленной стоимостью в I квартале этого года вырос на 6%.
Кроме того, руководство России усилило сотрудничество с другими странами БРИКС, а недавно были объявлены амбициозные планы по увеличению внутреннего спроса.
Санкции Запада против России, возможно, могут стимулировать долгожданную структурную трансформацию страны. Если Россия успешно повторит экономический режим, используемый в Восточной Азии, одновременно с увеличением эффективности управления, возможно, произойдет еще одно экономическое чудо.
