Корреспондент Би-би-си попыталась разобраться в том, чем хороший гимн отличается от плохого, и выяснила, что гимн России очень хорош.
С детства я была очарована государственными гимнами. Не потому что я такой уж горячий патриот, а по той причине, что выросла я в семье заядлых футбольных болельщиков. Добавьте сюда мою любовь к музыке, слабость ко всему сентиментальному, и станет ясно, что моё неравнодушие к хорошему гимну неизбежно. К тому же я замужем за валлийцем. Все, кто хоть иногда смотрят регби, знают, как серьезно валлийцы относятся к своему необычайно красивому гимну.
Впервые я заинтересовалась гимнами еще в пятилетнем возрасте, когда два моих старших брата усадили меня перед телевизором смотреть финал Кубка Англии. Перед началом матча мы вместе с футболистами во всю глотку распевали гимн, несмотря на то, что слов не знали, и нам приходилось придумывать их по ходу дела.
Десять лет спустя, в 1996 году, когда в Англии проводился чемпионате Европы по футболу, я была на стадионе Уэмбли и своими глазами видела, как англичане разгромили сборную Голландии со счетом 4:1. Футбол наши игроки показали тогда фантастический: а как иначе в те годы можно было разгромить голландцев? Но больше всего мне запомнились минуты, когда вместе с 80-тысячным стадионом я пела наш национальный гимн.
В 2000 году перед поступлением в университет я жила в Париже. В моём любимом клубе «Арсенал» тогда было множество французских игроков, и поэтому я чувствовала, что команда Франции — это моя вторая, приемная сборная. Я даже ездила в Роттердам на финал чемпионата Европы, в котором французы играли с итальянцами. Перед началом матча я стояла на трибуне рядом с французскими болельщиками и вместе с ними распевала «Марсельезу». Все это трогало меня до глубины души — даже несмотря на то, что во мне нет ни капли французской крови.
Еще десять лет спустя я жила в Нью-Йорке: мой муж работал там в штаб-квартире ООН. Я никогда не забуду волшебное чувство, которое я испытала в битком набитой комнате с телевизором в знаменитом здании ООН, где смотрела матчи чемпионата мира в Южной Африке. Комната была задрапирована национальными флагами, а рядом со мной стояли сотрудники Организации Объединенных Наций, приехавшие из самых разных уголков мира. Я сомневаюсь, что в дни чемпионата кто-то из них напряженно работал.
Подозреваю, что дни того футбольного праздника были золотым временем для международных отношений, потому что дипломаты из разных стран стояли плечом к плечу и дружно дули в свои вувузелы.
Это было одно из самых ярких впечатлений того лета — наблюдать, как эти люди, стоя рядом со мной, пели свои национальные гимны — Ганы и Парагвая, Кот-д’Ивуара и Новой Зеландии.
И конечно, прожив в США четыре года, мы услышали множество исполнений «Знамени, усыпанного звездами» — известного всем американского гимна. Я просто не могу не петь его вместе со всеми — пусть даже с присущей британцам иронией где-нибудь на июльском барбекю в День независимости или с настоящим энтузиазмом и воодушевлением на бейсбольном матче (этот американский вид спорта неотделим от гимна страны).
Музыкальный патриотизм
Гимны стран-участниц Олимпийских игр 2012 года в Лондоне исполнялись лондонским Филармоническим оркестром. Аранжировщиком всех 205 гимнов был композитор и скрипач Филип Шеппард.
У сборной Уругвая есть Суарес и есть прекрасный гимн
«Формула государственного гимна явно существует, — сказал он в интервью Би-би-си, — и это явно вестернизированный формат. Такое впечатление, что люди прошерстили методистский псалтырь и выбрали марши с подчеркнутыми ритмами, часто в си-бемоль мажор и с традиционной мелодией трубы».
«Но лучшие гимны — исключения из этого правила, — утверждает он. — Песни, пришедшие с улицы, а не навязанные государством, часто производят магическое действие и по-настоящему воодушевляют».
Кстати, мой приемный гимн «Марсельеза», по утверждению Филипа Шеппарда, — один из таких примеров.
«За ним стоят реальные события и реальные чувства — это революционная песня французского народа. Это прямая противоположность многим гимнам, которые были заказаны государством и похожи один на другой. Поэтому создается странная ситуация, когда гимн африканского государства (например, Камеруна) звучит также как гимн страны Восточной Европы», — говорит композитор.
Филип Шеппард считает, что гимн трудно объективно оценить музыкальными мерками.
«Многие гимны — это марши, потому что чаще всего в этом и есть смысл их существования. Они предназначены для того, чтобы воодушевлять людей, — говорит Шеппард. — Как и флаг, гимн становится инструментом государства. Поэтому гимн — вещь взрывоопасная: шутить с ним можно на свой страх и риск, поскольку люди живут и умирают за него. Так что у вас может быть свое мнение, но какие-либо оценочные суждения тут неуместны. Это как оценивать кислород. Гимн может служить источником жизненной силы нации. Кто мы такие, чтобы судить о нем с точки зрения его музыкальной ценности?»
Лучшие и… лучшие
Филип Шеппард знает, о чем говорит: в 2012 году он получал смертельные угрозы после своей статьи в интернете, в которой были перечислены 10 «худших» гимнов. Возможно, поэтому он больше не называет гимны, которые считает неудачными.
Но когда я попросила его назвать его любимые, он выделил гимн России.
Гимн у России красивый, но не все футболисты, судя по всему, знают слова
«Я люблю его. Путин вернул старый советский гимн, и это потрясающая музыка. Он звучит как революционная песня рабочих, но в его гармонии есть эластичность, делающая его очень красивым», — говорит композитор.
Шеппард также хвалит гимн Бразилии, который, по его словам, прекрасно отражает дух этой страны. «По моему опыту, там на 50% больше активной энергии, чем где-либо еще на Земле!» — утверждает он.
Кроме гимна страны-хозяйки нынешнего чемпионата мира, Шеппарду нравятся и многие другие национальные гимны стран Латинской Америки.
«В Южной Америке сильны традиции итальянской оперы, — объясняет он. — Исполнение многих их гимнов было бы вполне уместно в «Ла Скала», они сказочно красивы. Они очень похожи на музыку Верди и прекрасно выполняют свою роль на спортивных соревнованиях. Вы слышите эти гимны — Бразилии, Боливии, Уругвая — и вскакиваете на ноги!»
«Уругвая?»- воскликнула я в ужасе, но Филип Шеппард все же не мог не признаться, что, хоть уругвайцы и выбили сборную Англии из чемпионата, он большой поклонник их гимна.
«Гимн Уругвая длится шесть минут и 50 секунд, в нем примерно шесть разных мелодий. Это как целая увертюра в стиле Верди! — смеется он. — Так что, боюсь, они нас переиграли не только на поле, но в гимнах».
Недавно объявили, что 11 июля перед началом финального мачта чемпионата мира на «Маракане» выступит Пласидо Доминго.
«Я всегда считал, что музыка и спорт — это две великие вещи, которые люди способны понимать, не зная языков,» — сказал легендарный 73-летний оперный певец, объясняя, почему он решил прилететь в Бразилию.
Филип Шеппард, как и я, всей душой с этим согласен. «Это социальный клей! — восклицает он. — Музыка и спорт — это две главные вещи, объединяющие людей в мире».
Об авторе. Клеменси Бартон-Хилл ведет передачи о культуре на радиостанциях Би-би-си, она – писатель и автор колонок в Financial Times, Economist и Guardian.
Прочитать Нажать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте НажатьBBC Culture.
