В выходные в Сочи президент России встретился с президентами Армении и Азербайджана в попытке дать им возможность выяснить, не изменились ли их переговорные позиции по Нагорному Карабаху. Выяснилось: вообще не изменились, а ближе всего друг к другу они чувствовали себя на прошедшем в субботнюю ночь в Сочи турнире по боевому самбо. О том, к какому из великих российских полководцев ближе всего чувствовал себя в эту ночь Владимир Путин,— специальный корреспондент «Ъ» АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Несмотря на резкое обострение на азербайджано-армянской границе (а может, благодаря ему), Владимир Путин собрал в Сочи президентов и Армении, и Азербайджана. Ильхам Алиев и Серж Саргсян не чурались друг друга, но и не льнули друг к другу, конечно. Достаточно того, что два дня они, по сути, были неразлучны,— и это само по себе было сильное зрелище.
В субботу они общались при этом исключительно и демонстративно с Владимиром Путиным: и на двусторонних переговорах с президентом России, и за ужином, и на турнире по боевому самбо, куда он их зазвал. Важнее, впрочем, не то, что он их зазвал, а то, что они не отказались: ситуация в Карабахе неожиданно и драматично обострилась, много жертв, и вид смеющихся Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна, сидящих в первом ряду турнирного зала по обе руки от Владимира Путина, производил сильное впечатление.
Но и вид Владимира Путина как голубя мира, которого каждая новая схватка, казалось, умиротворяла все больше и больше,— тоже.
Утром в субботу на двусторонних переговорах с президентом России президенты Армении и Азербайджана были очень протокольны.
— Конечно,— сказал Ильхам Алиев,— мы обсудим вопрос урегулирования армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта, который уже слишком затянулся и требует своего решения.
Можно было подумать, что он приехал, чтобы и в самом деле взять и решить наконец здесь, в Сочи, этот конфликт.
Армянские журналисты в «Бочаровом ручье», между прочим, примерно об этом и говорили: что азербайджанские власти заслали свои диверсионные группы в Нагорный Карабах, оживили после первых погибших внимание к этому конфликту, а теперь предлагают его наконец решить.
Говорили они об этом негромко, сгрудившись в скромном кафе компанией человек в шесть вокруг маленького круглого стола,— а в трех метрах от них такой же компанией над своим столиком нависали азербайджанские журналисты, и посредником между ними была только официантка, виртуозно быстро успевавшая менять стремительно пустеющие тарелки на тарелки с новыми и новыми (а может, кстати, и не такими уж и новыми) сосисками для дорогих гостей.
Серж Саргсян сказал Владимиру Путину, что их в Армении «беспокоит ситуация на Украине, и если вы посчитаете нужным, проинформируйте, пожалуйста, о тех мерах, которые принимает Россия, а я в свою очередь подробно вас проинформирую о ситуации в нашем регионе и о причинах преднамеренной эскалации ситуации с Азербайджаном на армяно-азербайджанской границе и на линии соприкосновения».
То есть президент Армении высказался более определенно, чем его коллега из Азербайджана. В эту короткую фразу он вложил все свое отношение к происходящему на границе.
Таким образом, Серж Саргсян еще до начала разговора начал показывать себя неуступчивым переговорщиком.
Но то, что он тоже был сейчас здесь, в Сочи, говорило о том, что переговоров этих он тоже хочет — по крайней мере для того, чтоб не упрекнули, что не хочет.
После обеда, перешедшего в ужин, все трое приехали на 5-й Международный турнир по боевому самбо «Плотформа S-70». Это зрелище можно наблюдать здесь раз в году. И вроде бы мало места, и душно, несмотря на то что «Плотформа» вынесена почти так же глубоко в море, как платформа, на которой в тот же день глава «Роснефти» Игорь Сечин вместе с руководством американской компании Exxon Mobil отчитывался о начале разведки запасов нефти в Карском море (кроме того, что, как обещано, нефти тут будет найдено больше, чем в Мексиканском заливе, и не меньше, чем во всей Саудовской Аравии, важнейшим в докладе, а вернее, между всех строк в нем читалось: а вот есть и такие люди, которым санкции по колено, как и все Карское море, и это не то что мы, а простые американские парни, трудяги-нефтяники, которые давно уже научились почти без акцента произносить главное в своей жизни магическое заклинание: «Igor Ivanovich…»).
И тесно на «Плотформе», в отличие от платформы, а все-таки ощущение было такое, что пришел ты на скачки на приз президента России: столько тут было людей, которые, похоже, считали предстоящую кровавую во всех подходящих смыслах битву главным светским событием сезона.
Когда в зал вошли три президента, председатель правительства России Дмитрий Медведев и расселись по местам с опозданием на 40 минут, из динамиков полилась песня, повествующая о том, что для того, чтобы мир был прекрасней, нужен мир, а не война. Это соображение должно было подпевать настроениям всех четверых.
Выяснилось, что у юбилейного турнира существует жесткая идеологическая подоплека. Ведущий в костюме с бабочкой в стиле рэп рассказал залу, что на плечах российских полководцев всегда покоилась мощь и суверенитет великого Российского государства и что таким полководцам и будут посвящены все десять схваток.
— Вся их жизнь была посвящена сохранению государственности,— произнес он и благодарно посмотрел на Владимира Путина.
Первая схватка освящалась, собственно, личностью великого князя Владимира.
На ринге бились российский и латвийский бойцы. «Ногу взял!» — неслись крики из зала. «Молодец, замочи его!»
— Не надо, не убивай! — услышал я истошный крик и подумал, что это крик души латыша, против которого проводил удушающий прием российский спортсмен.
Но это кричал нетребовательный болельщик.
Ильхам Алиев смотрел за схватками молча и сосредоточенно, изредка вникая в комментарии Владимира Путина, который наклонялся то к одному, то к другому соседу, считая, видимо, своим долгом ввести их в курс дела. Серж Саргсян откровенно веселился после каждого удачного удара в глаз или в печень. Происходящее, видимо, не казалось ему делом более драматичным, чем, например, политика.
Тем временем еще одному россиянину проиграл хитрый белобрысый белорус, который так хитрил и делал так много обманных движений, что его внезапно оставили силы, и он сначала несколько раз подряд предложил противнику расправиться с собой, подставив лоб, а когда тот согласился, с головой ушел в несознанку, пролежав на ринге пару минут наедине с собой.
— Только переступив жалость, мог он объединить государство,— рассказал ведущий, представляя очередную пару, глядя снова исключительно на Владимира Путина и называя имя Иоанна Грозного.
Каждая черточка нового полководца добавляла, казалось, чего-то нового к образу Владимира Путина.
— Кто еще был так любим народом? — спрашивал ведущий.
— Путин! — выдыхали «Домом Периньоном» девушки в платьях, напоминающих одновременно и вечерние, и бикини. Они были стиснуты и прижаты к рингу не очень разговорчивыми, в основном армянскими мужчинами, которые вслух произносили только короткие фразы «О, колено в подбородок зашло!» и «Ногу скручивай!», но этих девушек было слышно, хотя хотелось, чтобы их прежде всего было видно.
— Кутузов,— кивал ведущий.
А когда очередь дошла до Великой Отечественной войны и до ее великих битв — Сталинградской, Курской, Берлинской,— я замер, ожидая, имя какого великого полководца, достойного найти отображение в частице образа владельца сверхрейтинга, прозвучит сейчас.
— Жуков,— дипломатично сказал ведущий.
Ильхам Алиев едва ли не первый раз за вечер засмеялся: он, видимо, тоже замер.
К этому времени российская сборная вела уже со счетом 8:1, и в том, что он станет 9:1, уже никто и не сомневался. В какой-то момент соперники в пылу сражения вывалились за ринг и покатились в сторону Владимира Путина, и он вскочил и побежал к ним… Добить хотел, что ли, не нашего?
На самом деле интрига для меня была теперь только в том, что скажет Владимир Путин, выступая на церемонии награждения победителей. Ведь должен же он был что-то сказать. Ведь должен же был стать этот турнир больше чем турниром, как становится сейчас любое событие и не связанное напрямую с Украиной больше чем любым событием.
И он сказал:
— Конечно, мы в России всегда болеем за наших. Но на ковре, на татами, на ринге никогда нет чужих. Это то, чему нас учит спорт. Конечно, на ринге, на ковре, на татами встречаются противники. Но там никогда нет врагов. Вот так бы всегда! Так бы и в жизни!
А не выйдет. Жизнь, как в том анекдоте, жестче.
Ильхам Алиев и Серж Саргсян так и не заговорили друг с другом. У них для этого был весь следующий день.
Они встретились в резиденции «Бочаров ручей» втроем. Был ли и в самом деле хоть какой-то шанс договориться? Ведь все-таки встретились.
— Вчера вечером,— сказал российский президент,— мы еще неформально пообщались. Правда, слава богу, мы не обращались вчера вечером к вопросам делового характера. Но была возможность тем не менее поговорить друг с другом на разные темы. На мой взгляд, это создает определенную атмосферу для того, чтобы поговорить по самым сложным, тяжелым вопросам, связанным с региональным урегулированием.
Он хотел дать понять, что вообще-то президенты разговаривают друг с другом, и если накануне могло показаться, что даже не смотрят в сторону друг друга, то это же не так.
Владимир Путин и в самом деле пытался, видимо, быть позитивным посредником в этих переговорах.
Он оговорился, что есть международные форматы, которым он готов следовать, но, учитывая, что «у нас все-таки особые, особо близкие отношения, глубокая предыстория», во всяком случае, мне кажется, что полезно встретиться и поговорить. В любом случае полезно.
Первые же слова Ильхама Алиева продемонстрировали: лучшее, что могло быть между двумя президентами,— вчерашние бои без правил.
— Совет Безопасности ООН,— сказал Ильхам Алиев,— принял четыре резолюции, требующие незамедлительного и безоговорочного вывода армянских оккупационных сил с территории Азербайджана. К сожалению, прошло более двадцати лет, эти резолюции так и остались на бумаге.
«Армянские оккупационные силы», «территория Азербайджана»… Вряд ли этим можно было вовлечь в переговорный процесс президента Армении.
— Россия как наш близкий друг, партнер и сосед имеет, конечно, особую роль в процессе урегулирования,— добавил он.— Надеемся, что в ближайшее время путем переговоров, мирным путем мы найдем решение, которое будет соответствовать и нормам и принципам международного права.
Ильхам Алиев не удержался и добавил:
— А также будет соответствовать справедливости!
Видимо, он подумал, что его могут неправильно понять и подумают, что он и в самом деле склонен к компромиссам.
— Мы считаем, что на самом деле конфликт можно решить, нужно решить на компромиссной основе,— заявил президент Армении, и все, что он сказал после, противоречило этой фразе.— Азербайджанская сторона все время ссылается на четыре резолюции ООН, но у меня такой риторический вопрос к господину Алиеву: какой пункт из этих резолюций выполнял Азербайджан?! Единственный выполнивший пункты резолюции — Армения, которая использовала свое влияние, чтобы прекратить боевые действия!
И вот так они говорят уже много лет. Этим начинают и этим заканчивают.
— Я с удовольствием констатирую,— невозмутимо констатировал господин Путин,— что и президент Азербайджана обратил внимание на необходимость решения проблемы мирным путем, и вы сейчас об этом сказали. Это на самом деле самое главное, потому что нет большей трагедии, чем гибель людей… И мы должны проявить терпение, мудрость, уважение друг к другу для того, чтобы это решение найти.
Я подумал, что пройдет несколько лет, вот так за одним столом с президентом США будут сидеть друг напротив друга президенты России и Украины и пытаться проявить мудрость и уважение, чтобы решить вопрос Крыма.
И будут задавать риторические вопросы.
А решать будут по справедливости.
И у каждого она будет своя.
Андрей Колесников
