Формальным поводом для визита стало вручение Томиславу Николичу награды Фонда единства православных народов. На деле же сербскому лидеру и российскому президенту было что обсудить в связи с последними разговорами вокруг евроатлантического пути Сербии.
Вступление без вступления
Ни для кого не секрет, что Белград и Москву связывают очень тесные отношения (сам президент Николич назвал их «исключительными»). И дело тут не только в культурно-исторической близости двух стран, и даже не только в личных взаимоотношениях двух президентов (которые, по словам Николица, впервые в истории «разговаривают так, как бы разговаривали русские и сербы, встретившись на улице где угодно – в Сербии, в России или где-то на свете»). Дело в экономике. Да, взаимный товарооборот в 2015 году в долларовом выражении сократился, однако благодаря тесным связям с Россией и российско-европейским санкционным войнам Сербия не только избежала попадания под российское продовольственное эмбарго, но и потенциально смогла стать легальным (в отличие от Белоруссии) окном для экспорта товаров из ЕС в Россию. «У нас есть выход на российский рынок с особыми беспошлинными условиями для, может быть, более 80% продуктов. Мы даже можем производить в сотрудничестве с иностранными фирмами. Если товар на 50 плюс 1% сербский, и мы это докажем нашим российским партнерам, то мы и это можем вывозить без таможенных сборов»,- говорит президент Николич. Сейчас он предлагает наладить контакты и в строительной сфере — по мнению сербского президента, строители из его страны вполне могут заменить на российском рынке турецких.
Однако и у Москвы были к Белграду серьезные предложения. Кремль хочет гарантий того, что Сербия не вступит в НАТО (Эксперт Online ужеписал почему). На первый взгляд, задача крайне простая — нужно просто поддержать мнение народа. В частности, идею о проведении в Сербии общенационального референдума, на которой львиная доля населения скажет Альянсу свое твердое «Не». Однако тут не все так просто. Да, референдум однозначно должен быть проведен (согласно той же сербской конституции, депутаты обязаны его назначить в том случае, если за эту идею выскажется 100 тысяч граждан страны), но вопрос в том, какие вопросы на него будут вынесены. Ведь по сути ратифицированные соглашения между Сербией и Альянсом, из-за которых и разгорелся весь сыр-бор, формально не предполагают вступления Белграда. Они посвящены лишь более тесной интеграции, за которую выступает значительная часть сербской элиты. И Кремль, по словам того же Николича, это признает, как и необходимость дальнейшего сотрудничества между НАТО и Белградом. «Президент Путин понимает, что и когда мы подписали», — поясняет сербский президент. Однако в Кремле понимают и то, что в какой-то момент может стать настолько тесной, что мало чем будет отличаться от вступления. И, самое главное, все будет по сербским законам и в соответствии с результатом референдума.
Поэтому, судя по всему, на встрече Путина с Николичем начали (и в ходе планируемого визита Дмитрия Медведева в Белград продолжат) обсуждение некой компромиссной формулы, которая с одной стороны учтет интересы сербской элиты, а с другой — России и сербского населения. Одним из вариантов, судя по всему, является принцип взаимности, предполагающий, чтобы военно-политическая интеграция Сербии и России шла параллельно с процессами, связанными с Альянсом. Так, российский посол в Белграде Александр Чепурин предложил дать такой же как у натовцев дипломатический статус и российским сотрудникам гуманитарного центра в Нише. Президент Николич идею поддержал, но заявил, что изменение статуса россиян займет время — Скупщина распущена, и соответствующее решение принимать некому. И если по итогам досрочных выборов в сербский парламент победят силы, выступающие против НАТО, взаимность может быть реализована.
ЕС без Альянса
Российские активисты идут дальше президента, требуя от «братской Сербии» вообще развернуться на Восток. Однако этого не случится. Сербия очень четко разводит составляющие «евроатлантической интеграции» — отказываясь от членства в НАТО, сербы стремятся в Европейский союз. «Для Сербии в том окружении, в котором она сейчас находится, стать членом ЕС — императив. Она просто не может остаться в окружении стран — членов ЕС, не будучи сама одной из них. С Европейским Союзом мы напрямую связаны, от России нас отделяет ЕС, и это оказывает влияние», — поясняет сам президент Николич.
Да, сербские политики уверяют, что для Белграда (в отличие от Киева) вступление в ЕС не является наиважнейшим императивом государства, и что ради достижения этой цели сербы, например, не признают независимости Косово. Однако подобные заявления видятся скорее как политическое лукавство. За последние 15 лет Брюссель, держащий морковку евроинтеграции перед сербским носом, сподвиг официальный Белград на, казалось бы, немыслимые для национальной гордости шаги. В частности, на выдачу заведомо необъективному международному суду генералов, защищавших жизни сербов в ходе гражданской войны в Югославии. И в тот момент, когда косовский вопрос будет последней технической преградой на пути Сербии в Евросоюз, Белград переступит через национальную гордость и признает независимость Приштины — и если к этому времени Евросоюзу и Сербии удастся достичь компромисса по судьбе так называемой Косовской Митровицы (сербского анклава на севере Косово, жители которого отказываются подчиняться Приштине), то правительство даже может избежать сколь-нибудь серьезных протестов в Белграде.
Да и Москва, судя по всему, особо возражать не будет. Кремль уже отыграл косовский прецедент в Крымском вопросе, и российские чиновники не раз говорили, что признают независимость Косово в том случае, если на этот шаг согласится Сербия. Да, конечно, евроинтеграция Сербии заставит Белград подчиняться требованиям единой европейской политики, в частности в вопросе сельского хозяйства и внешней торговли, да и Москве придется распространять продовольственные контрсанкции и на Сербию. Однако нужно понимать, что вступление Сербии в ЕС займет при самом оптимистичном сценарии несколько лет, а при реалистичном — куда больше. К этому времени санкционная война между Россией и ЕС однозначно разрешится. Вопрос только в том, каким образом — через примирение между Москвой и Брюсселем или развал Евросоюза.
