(«Радио Свобода«, США)
В 16.10 я села в маршрутку, которая направлялась в центр города. На 16.30 в кафе Горсада (рядом с Дерибасовской) у меня была назначена встреча с генеральным продюсером Одесской киностудии Виктором Ноздрюхиным-Заболотным. Я собиралась расспросить его о том, что и сколько теряют украинские и российские кинематографисты от всей этой войны.
В 16.30 я вышла из автобуса на пересечении улиц Бунина и Александровской. И увидела, как по Александровской улице движется колонна демонстрантов, во главе которой почему-то ехала пожарная машина. Колонна остановилась на улице Бунина. Я подошла и стала фотографировать ее участников. Многие из них были в касках и камуфляже. Я стала расспрашивать их, что происходит.
Они сказали, что здесь в основном футбольные фанаты «Черноморца» и «Металлиста». Что они вышли на свой марш в поддержку единой Украины. Такой совместный марш проводится не впервые. Но в этот раз они обнаружили в соц.сетях, в группах участников «антимайдана» призывы собраться и разгромить этот марш. Потому что он идет «не с теми» лозунгами, и «не с тем» флагом. И они сейчас ждут нападения. Их тут поддерживает отряд одесской самообороны (видимо, те самые люди в камуфляже и касках).
Я спросила: когда и откуда они ждут нападения? Они ответили, что группа «антимайдана» идет по параллельной улице и сейчас заворачивает сюда.
Система информации у них вообще была налажена хорошо. Они все время получали по телефону сообщения о перемещении этой группы.
В какую-то минуту раздался сигнал: «Они здесь». Колонна мгновенно перегруппировалась, вперед выступил плотный ряд людей со щитами в руках.
Потом была пауза тишины секунд в 30. А потом на них со стороны Александровской улицы вдруг побежали люди. Все эти люди, как ни странно, были в оранжевых касках. Фанаты не стали ждать, когда оранжевые каски прорвут первый ряд (со щитами) и бросились им навстречу. Завязалась потасовка. Я увидела, что по улице к ним движется милицейская машина. До этого никакой милиции не было. То есть все все знали друг про друга, а милиция не знала ни про кого ничего.
В это же время со стороны Дерибасовской стали раздаваться какие-то выстрелы и повалил дым. Я пошла туда. На Дерибасовской я поняла, что тут идет еще один бой. Он шел как раз на уровне кафе, где меня ждал Виктор Ноздрюхин-Заболотный. То есть я не могла дойти до этого кафе прямо по Дерибасовской, мне пришлось идти в обход, через Горсад. Я зашла в это кафе под ужасающий грохот каких-то выстрелов и шумовых гранат. Официантки заносили в помещение столики и кресла с улицы. Видимо, боялись, что сейчас начнутся погромы.
Мы с Виктором, наконец, встретились, познакомились и приняли решение переместиться для нашей беседы в какое-то более надежное место.
Что было дальше — все видели в режиме он-лайн. В центре города продолжались бои. Гибли люди. Как только пришли сведения о первых жертвах среди сторонников единой Украины, в социальных сетях появился призыв идти на Куликово поле и уничтожать лагерь антимайдана.
Этот тот самый лагерь, о котором я писала в своем первом репортаже из Одессы. Он был расположен на площади рядом со зданием облсовпрофа. Я каждый вечер возвращалась домой мимо него — там всегда было почти пусто. Только несколько обитателей палаток. Я знаю, что многих одесситов поражало: почему власти не разберут этот лагерь?! Тем более, никакой особой поддержки в городе у него не было. Но, видимо, этот вопрос был из той же серии, что и «куда смотрит милиция». Никуда.
Когда «майдановцы» прибыли на Куликово поле с твердым намерением разгромить лагерь, его обитатели бросились в дом профсоюзов и забаррикадировались там. «Майдановцы» стали жечь палатки. А вот как загорелось здание самого дома профсоюзов — это уже тема для отдельного расследования, потому что «коктейли Молотова» швыряли и снаружи здания, и изнутри.
… Я пришла на Куликово поле поздно вечером, когда здание было уже потушено. Вместо палаток было пепелище.
Рядом дежурили пожарные машины и «Скорые помощи». Говорила с врачом. Он сказал, что десятки раненых. Что многие с огнестрельными ранениями, есть колотые раны, есть переломы. Я спросила, сколько погибших. Он сказал: «Мы занимаемся живыми».
К тому моменту, как я подошла, из здания уже вынесли пять трупов. И тут я увидела двух девчонок, одна из которых рыдала на плече у другой. Оказалось, она оплакивала своего друга, который погиб сегодня в боях на Дерибасовской от выстрела из огнестрельного оружия. Его звали Игорь Иванов. Он был помощником судьи в Приморском суде города Одессы. Она сказала, что он также был «десятником». Видимо, входил в отряд самообороны Одессы.
Вокруг здания было несколько самых разных групп. Похоже, это и были отряды самообороны. Один из них начал строиться. Их командир сказал: «Колорады-камикадзе идут сюда от Привоза. Будем встречать».
А вот парень из отряда болельщиков по имени Дмитрий, который принимал участие и в дневном шествии, и в разгроме палаточного лагеря, сказал, что он уверен, что «они сюда больше не сунутся, потому что они поняли, кто здесь сила». Я спросила: кто сегодня сражался против них, фанатов? Он сказал, что это были люди с одесского антимайдана, было также много приезжих из Николаева и Донецка.
Меня в этой истории больше всего потрясла какая-то ее заданность. Вот как говорили, что «1 или 2 мая в Одессе ожидаются провокации и беспорядки», так они и случились. Какое-то объявленное убийство. Все знают, все ждут, но никто не может (или не хочет) предотвратить.
Кстати, сегодня жители города рассказывали мне, что одесские маклеры на полном серьезе спрашивают: «Вы для кого квартиру снимаете? Для шпионов?» Меня уверяют, что все съемные квартиры, все санатории Одессы наводнены мужчинами из России, которые тихо живут в номерах и комнатках по одному, по двое. Ждут своего часа. Кто знает — пробил ли их час уже сегодня, или это было только начало.
