«Афиша» пообщалась с четырьмя комиками и выяснила, что из себя представляет стендап в России, а также проследила историю развития Comedy Club от первых гастролей до завоевания многомиллионной аудитории России и СНГ.
Игорь Меерсон
бывший участник команды КВН «Мегаполис», комик
Игорь МеерсонФотография: ТАССМы первое поколение стендапа в России, и у нас не было других путей реализовать себя в юморе, кроме как пройти через жерло КВН. Я благодарен КВН за работоспособность, которой он научил. Постоянные игры, постоянная необходимость придумывать новый материал — все это настраивает на хорошую скорость. В этом плане мы даем большую фору нашим зарубежным коллегам. Я слышал, что в Америке есть соревнования комедийных трупп, но они скорее ставят спектакли, и, конечно, это не имеет такого масштаба, как у нас. Здесь же настоящая армия: в каждом институте есть КВН. В нашем советском прошлом преобладала коллективная культура и коллективное сознание. Это выражалось и в творчестве, так что КВН попал в резонанс со временем. Однако юмор — вещь довольно индивидуалистичная, в ней главную роль играет мнение одного человека, его личная жизнь, его опыт. Поэтому жанр стендапа, когда на сцене стоит один человек и делится своими мыслями, изначально пользуется большей популярностью на Западе. Слава богу, что сейчас в нем пытаются себя найти все больше наших молодых людей. Практически во всех крупных городах открываются вечеринки open mic (то есть открытый микрофон), где кто угодно может выйти на сцену на 2–3 минуты. Только живьем, на сцене, разговаривая с людьми в зале, ты поймешь, твое это или нет. Очень много появилось комиков в интернет-пространстве, чаще всего это видеоблогеры. Но по-моему, несмотря на огромное количество подписчиков, люди, которые ставят айфон на треногу у себя в комнате и перед ним что-то начитывают, не имеют никакого отношения к стенд–апу. В интернете намного легче создается иллюзия собственной значимости. Всем им советую выйти на сцену в своем городе и проверить, сработает ли это с реальными зрителями. Благо сейчас даже, например, в Новосибирске отыщется минимум три точки с открытым микрофоном: в одну можно прийти в понедельник, в другую в четверг, в третью в субботу. Но пока в России нет индустрии стендапа. Нет ни продюсеров, ни промоутеров, ни менеджеров, занимающихся юмористами. И телевизионные передачи поэтому очень важны и полезны — они создают некий базис, знакомят с жанром людей по всей России.
Дмитрий Романов
постоянный участник проекта «Stand Up» на ТНТ
Дмитрий РомановЯ из Одессы, где всегда с юмором было все в порядке. Одесситы вообще не шутят, они просто так разговаривают. Наверное, это влияние южного воздуха, южных широт: благодаря им люди общительные и веселые. В Одессе есть и КВН, и свои юмористические шоу, и молодые ребята, которые занимаются стендапом на местном уровне. Стендап начал развиваться не так давно, но теперь там уже есть и свои клубы, и открытые микрофоны. Чтобы стать успешным в стендапе, нужно трудолюбие. Необходимо очень много работать, много писать, много выступать. Из всего, что ты напишешь, хорошего окажется 10%, и надо продолжать писать дальше, не теряя задора. И только через пару месяцев к тем 10% прибавится еще 10%, и это уже можно сложить в одно хорошее 10-минутное выступление. Если у тебя всегда будет много нового материала, который ты выдаешь на регулярной основе, тебя позовут сниматься в телепередачи. В эфир не берут несмешные шутки. Что такое смешная шутка в России? В принципе, тема может быть любая, но чаще она касается российских реалий, что-то про провинциальщину или проблемы с пробками в Москве. На Западе стендапом занимаются уже очень давно, там уже успели пошутить на все темы, поэтому сейчас шутят про религию, про геев, про какие-то дела ниже пояса. Там больше свободы, и все это идет в эфир, потому что там очень распространены кабельные каналы, а не государственные. И народ уже воспринимает адекватно любые темы. У нас же люди не готовы к шуткам по поводу религии. Общество очень серьезно к этому относится, и для того, чтобы к этому начали относиться легче, должны пройти многие годы. То же самое с шутками про физиологию: если сейчас про это шутить, люди скажут что-то в духе: «Фу, как противно», «Какой испорченный человек, зачем мы это смотрим». Но постепенно зрители начинают привыкать и к жестким шуткам тоже.
Александр Кападя
воронежский комик
Александр КападяВ стендап в России попадают по-разному. Есть люди, которые приходят к этому через КВН, но они конченые. КВН уничтожает, полностью перемалывает личность. Выступления всех посткавээновских комиков выглядит как нечто наштампованное. Там нет естественности. Они просто рассказывают шутки на сцене, но боятся быть смешными, прячутся за своим материалом. Может быть, КВН и дает какие-то положительные качества, но в большинстве случаев это отребье, которое нужно сжечь. Другие приходят в стендап, насмотревшись западных комиков, или просто они росли во дворе, где нужно много говорить и шутить. С ними легче. Они живые, но совершенно хаотичные и такие же безмозглые, как и кавээнщики, только по другой причине. Самая важная вещь, которая делает человека художником комедии, — это труд. Некоторые люди приходят и думают: со второго, ну максимум с четвертого выступления станут королями и будут зарабатывать себе этим на жизнь. Мало кто думает, что придется по несколько раз в неделю выходить на сцену и сблевывать все свои внутренности от того, как ты выворачивался и старался. Я не блевал, но блевал Вуди Аллен в юности. Сейчас утвердился один критерий успешности для любых комиков (даже для совсем абстрактных и юмористов-правдорубов) — это эфиры. Как бы ни укреплялась в нашей среде идея о том, что телевидение — это ложь и фальшь, попадание на ТВ — это возможность заработать. Альтернатив Comedy Club сейчас нет. Это единственная четкая и жизнеспособная структура, что-то фундаментальное. Даже после того как Comedy Club перестал быть авангардным и модным в середине нулевых, когда все ходили с прическами как у Билана; даже когда они переехали в полуаншлаговский зал и стали носить пафосные пиджаки; в провинциальных городах сохранилась куча региональных отделений, где выступают молодые комики. Но как бы мы ни трепыхались и ни гордились тем, какие мы авангардные и андеграундные, делаем комедию с душой, у нас нет ни в одном городе весомой альтернативы Comedy Club. Может, что-то сложится лет через 5, некое комьюнити, зиждящееся не на чем-то телевизионном, — скорее это будет в интернете, как это произошло с инди-музыкой или Versus Battle. Возможно, комедия станет новым рок-н-роллом. Пока все, что есть сейчас в России, — это дикий, уродливый сплав из советской сатиры, Джорджа Карлина, шуток про письки и желания самоутвердиться. Но главное отличие от западного стендапа в том, что русские любят истории. Мы все слушаем байки.
Николай Куликов
участник «Центрального микрофона», сценарист «Легенды №17» и «Горько»
Николай КуликовФотография: РИА «Новости»Мы смотрим на индустрию, которой пять лет. И люди уже говорят: «Слушайте, что-то у вас индустрия не такая качественная, как западная. Что-то вам, ребят, надо делать с собой, даже не знаю». При этом большая часть комиков, которых мы видим на Западе, — это верхушка айсберга, под которой еще тысячи, серьезно, тысячи людей, которые пишут шутки и выступают. Мы же видим лучших. Мы видим тех, кто работал долго, кто был пробивным человеком, кто не сдавался, кто постоянно был на ногах. Если ты занимаешься стендапом в Америке или Великобритании, это значит, ты видишь живьем гигантов. Ты мог в детстве ходить на Дилана Морана, Джорджа Карлина, Луи Си Кея. И ты, наблюдая за ними, способен вырасти. К сожалению, в российском стендапе пока мало у кого можно учиться. Ты можешь что-то взять у ребят на ТНТ, но и они работают всего несколько лет. Надо дать шанс. Нет еще в России стендап-комиков, которые провели бы у плиты 10 000 часов. Я занимаюсь пять или шесть лет стендапом, и я посчитал, что провел за ним примерно 2800 часов. Надо 10 000. Знаете, есть книга, которая называется «Talent Is Overrated», где рассказывается, что математически выведена формула профессионализма. Вот будет 10 000 часов практики, будет в стране 10 000 стендаперов, тогда все будет нормально. Поэтому я расслабился. Я понимаю, что я — тот навоз, на котором вырастут по-настоящему крутые комики. Я сейчас работаю над тем, чтобы моим детям и их друзьям было куда пойти, потому что у них будут крутые юмористы, которые на нас сейчас смотрят и думают: «А-а-а, эти чуваки с ТНТ, продавшиеся ублюдки, этот заносчивый … [дурак] Куликов — мы лучше!» Я бы хотел, чтобы они пришли, разорвали нас и сделали реально смешную комедию.
